Внук - Страница 31

- Шутки будущего? Да, любят у вас следователей!

- Да причем здесь его профессия, человеком нужно быть. Ведь задал вопрос, хоть и дурацкий, на мой взгляд, я спокойно все ему изложил, не выступал, не борзел, даже не шутил! Или ему так приказали?

- Что приказали?

Я рассказал Берии содержание допроса.

- Ну да, перегнул палку. Вообще-то, разговор должен был быть, совсем о другом. Но он уже наказан, тобою!

- Товарищ Берия, мне что грозит?

- А что, чувствуешь вину?

- В том, что сбежал от Истомина, да. А больше, ну, за следака, разве что.

- Сергей, ты не можешь успеть везде! Я понимаю твой порыв, даже Иосиф Виссарионович понимает. Но ты не сможешь помочь всем! Это-то понятно?

- Да знаю я. Это и гложет постоянно. Но находясь рядом с ребятами, не могу сидеть, ждать когда их всех убьют.

- Ты слишком сентиментален. Это не плохо, те с кем ты воевал плечом к плечу, готовы идти за тобой на край света. Наши люди провели небольшое расследование. Ты всех зацепил своим оптимизмом. Люди, правда, тебя оценили, ты нужен им.

Я покраснел, блин, лучше бы ругался. Уж больно сладко заливает.

- Лаврентий Павлович, да чем я их зацепить то мог. Ну постреляли немного, парни гораздо больше дел сделали, я просто был рядом.

- Сергей, мы знаем, где и кто был. Твои затеи, твоя самоотдача. Ты знаешь, что теперь на всем Ленинградском фронте, люди даже с тяжелыми ранениями лезут в бой. И при этом воюют отлично!

- Я очень рад, что у людей проснулось чувство уверенности в себе и в друзьях, но про ранения я ничего не говорил! И еще, Лаврентий Павлович, на чистоту?

- Говори!

- Очень, очень многое зависит от командира! Я не про себя! Если Лебедев человек, так он и поступает по-человечески! А не гонит людей на убой. Я тоже с людьми поговорил, его все хвалят, с такими командирами, люди и воюют лучше. Просто видят отношение к себе.

- А что касается ранений, так и не надо ничего говорить, люди видели тебя, рассказали друзьям, как раненый осколком гранаты сержант, бросился в бой с превосходящими силами противника. И вышел победителем!

- Все это сильно преувеличено, я же не один был, чего я там один-то навоевал-бы? Товарищ Берия, ранение то было пустяковым, мне врач говорил, просто запущенно. И как было не вступить в бой, если по-другому никак?

- Молодцы, я отнес представления на товарищей из твоей группы верховному. Там и ты в списке.

- Говорю же, Лаврентий Павлович, один я ничего бы не смог поделать.

- А дивизию кто вывел? Они бы так и сидели в лесах!

- Да вышли бы и сами, просто так совпало. Я вышел к ним, когда комдив уже, собирался выдвигаться. - В принципе и не врал, все равно бы вышли! Хотя, хрен его знает. Как получилось, так и ладно.

- Ну ладно. И что с тобой делать? Осудить бойца, при этом награждая, будет как-то нехорошо. Если мы тебя отправим на фронт, как?

- Отлично, Лаврентий Павлович! Только об этом и мечтаю.

- Конечно в тыл к немцам, тебя никто не отпустит. Будешь с Истоминым, выявлять обстановку в частях, и докладывать на верх.

- Ясно, - чуть погрустнел я. Но хоть не в камере сидеть.

- Ладно, выздоравливай, гуляй по парку, здесь хороший парк.

- А где мы, товарищ Берия?

- Под Москвой. Отдыхай.

- Спасибо, буду стараться, товарищ Берия.

Он ушел, а я выглянул в окно. Какой-то пансионат что ли. Хоть и осень, а красиво. У дверей стояли костыли. Не спеша, выйдя во двор, остановился, закурил. Народа здесь не было. Я быстро заметил своих наблюдателей. Приглядывали за мной двое. Наверное, и на внешнем периметре есть. Гулял я не долго. Усталость быстро сморила меня, и я похромал обратно. В палате меня сразу уложили, сделали перевязку. Дали какой-то порошок выпить. Уснул я быстро, свежий воздух действовал как снотворное. Так прошло одиннадцать дней. Нога уже прошла, я во всю ухаживал за сестричками, только они не очень отвечали на это. На двенадцатый день, меня с утра разбудил Истомин.

- Ну, чего, преступник, как здоровье?

- Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности, хорошо.

- Прогуляемся?

- С удовольствием.

- Ну, тогда пойдем, разговор есть.

- О как! Пойдемте.

Дальше я услышал нечто такое, что подумал, куда я влез. До НКВД дошли сведения, что на Ленинградском фронте, и еще круче, в самом Ленинграде, во всю развернулись немецкие диверсанты. Командованию, видимо не до них сейчас, хватает и без того забот, да еще и свои, "Враги Народа", повылезали. Войска, измочаленные боями, отходят, или ложатся в землю. Командование, не может наладить взаимосвязь. Появились случаи, исчезновения высших командиров. Полками командуют, чуть ли не лейтенанты. Надо срочно исправлять ситуацию. Истомина отправляют, как представителя ставки. Меня с ним, так сказать на стажировку. Я ответил, что хоть сейчас готов.

- Я приеду, завтра рано утром. Будь готов. Вылетим сразу, как только сможем.

- А мне в чем ехать? В пижаме?

- А кто свою форму на солдатскую поменял?

- Так я же не выкинул ее!

- Какая разница. К вечеру привезут тебе новую. Еще что?

- Документы мои, вы сами забрали.

- Завтра отдам. Их переделывать пришлось.

- А чего опять не так?

- Лаврентий Павлович говорил, что ты попал под награждение?

- Да, что-то сказал, и что?

- Да то, решили, что за твою самоволку, орден для тебя больно много. Поэтому просто повысили в звании, и дадут медаль.

- Ого, и этого много, зачем?

- Звание-то нужно, а то я узнал, как тебя строил политрук. Вот и решили, дать тебе младшего лейтенанта ГБ.